Историко-детективная история о браконьерстве на Вифанских прудах

Двенадцатого июня 1752 года Собор священноначалия Троице-Сергиевой лавры рассмотрел дело о незаконной ловле рыбы на принадлежавшем ей Вялковском пруду, известном сейчас как Вифанский или Птицеградский. Из дела следует, что ещё в ночь на 9 мая Троицкие караульные солдаты, обходя водоём, заметили четырёх человек, распевавших песни. Увидя солдат, один из четвёрки «выстрелил по них из ружья и с тем ружьем ушёл…». Остальных певцов схватили.

Вместо музыкальных инструментов при задержанных обнаружили явные свидетельства браконьерства: две рогатины, два ножа и, наконец, бредень с рыбой. Последняя улика доказывала бесспорную вину певцов в незаконной рыбалке в лаврском пруду.

Первый из приведённых к допросу оказался разночинцем Троицких слобод Д. Щениковым, тридцати лет. Недавно освобождённый из-под караула за неплатёж подушных податей, он жил при питейных домах у целовальников, на которых и работал.

Второй представился крестьянином села Благовещенья М. Михайловым двадцати семи лет. Крестьянин уверял, что схвачен был случайно, когда проходил мимо рыболовов.

Невиновным пытался представить себя и третий, оказавшийся беглым рекрутом И. Зайцевым.

Его показания не лишены интереса. Находясь четыре года в армии, он так и не получил ни формы, ни оружия, но продолжал числиться рекрутом и употреблялся в различных работах. Наскучив этим, Зайцев из-под села Ижоры бежал в Ярославль, где надеялся наняться работником на какое-нибудь торговое судно. Путь в Ярославль лежал через Москву и слободы Троицкой лавры. На окраине слобод беглый рекрут устроился на ночлег, но был схвачен Троицкими солдатами и отправлен в Москву, в Губернскую канцелярию. Здесь его били батогами и определили в штрафную команду таких же беглых рекрутов. Однако мечта о воле и Волге-матушке не давала покоя: два месяца спустя Зайцев бежал из штрафной команды в Ярославль и вскоре вновь оказался на окраине Троицких слобод.

"Рекрут былых времён", карикатура 1905 г.

Рассказав правду до своего второго пришествия в окрестности Лавры, Зайцев далее попытался солгать. По его словам, придя в слободы, он устроился на ночёвку, где на него набрели три незнакомца, вооружённые рогатинами и бреднем, и пригласили пить вино. Выпив, три добрых человека пошли к прудам, а он, Зайцев, мирно лёг спать. Утром те же люди с наловленной рыбой и с вином якобы вышли к нему, стреляя из ружья и распевая песни.

Не слишком верится, чтобы троица рыболовов, усевшись распивать вино вместе с рекрутом ещё по дороге к пруду, не выпила весь запас. Тем более не верится, что вино оставалось у них к утру после рыбалки. Не поверили этому и в Лавре. Беглого рекрута, как человека казённого и Лавре не подсудного, отправили в Москву. Лаврских же крепостных Щеникова и Михайлова продолжили допрашивать из-за разноречий в показаниях.

Прошёл месяц. Наконец, двенадцатого июня, рассмотрев тщательно записанные допросные речи разночинца и крестьянина, священноначалие Лавры признало их виновными в краже рыбы из Вялковских (Вифанских) прудов, причём отметило: «плутовство [их] не от иного чего происходит, кроме того, как от их самовольностей и от неплатежа в Троицкую Лавру никакого оброку». За самовольности, неплатёж оброка и кражу рыбы из прудов разночинца Щеникова и крестьянина Михайлова приговорили к наказанию плетьми на Красной горе (Красногорской площади) и к заключению в кандалах в монастырской тюрьме, откуда их должны были выводить «на каменные» работы. Изъятые у незадачливых рыболовов рогатины и ножи предписывалось сдать в ружейную службу, а бредень на неводный двор.

Так совершилось наказание за плутовство, воровство и самовольности. Остаётся лишь добавить, что сидеть в кандалах до указа лаврского Собора Щеникову и Михайлову пришлось «в городовой палатке при Успенских воротах». В 1752 году здесь находилась лаврская тюрьма, а в наши дни – общественные туалеты.

"Сергиевские Ведомости"