Сижу на встрече пожилых и не очень здоровых людей с депутатом государевой думы.
Слушаю их вопросы, его ответы, и так становится горько за людей и обидно за страну, которая довела до жизни такой. До таких слов… И почему-то начинает казаться, будто не умудрённые опытом взрослые люди, а малые дети сидят в этом зале. Давно сидят, сколько себя помню.
Сколько себя помню с малых лет, количество несчастных и обиженных вокруг не уменьшалось. Дед был вечно занятой шахтёрский начальник и вдобавок депутат горсовета большого уральского города, и добраться до него простому человеку было не просто. Поэтому соседи и знакомые, и знакомые их знакомых шли к бабушке как к передаточной инстанции. Бабушка не была депутатом, но выслушивала, находила нужные слова и давала советы, куда следует пойти и какую бумагу выправить. И не понимая по малолетству, чего же они хотят, я поневоле запомнил длинную вереницу бедолаг, жалующихся то ли на семейные неурядицы, то ли на бесконечные очереди в заветную канцелярию, то ли на отсутствие копеечного, но такого нужного пособия.
А мне повезло. Когда в эпидемию дифтерита меня могло спасти лекарство, которое было только в одной аптеке Тракторозаводского района, но продавалось оно исключительно для детворы того, другого района, дед надел все свои регалии и отправился объяснять тамошнему руководству, что дети, проживающие в Советском районе, тоже имеют право на жизнь.
Прошло без малого полстолетия, и такие же (едва не написал «те же») старушки сокрушенно удивляются: отчего с ними так обходятся. Как будто всю жизнь эти старушки прожили в какой-нибудь Швеции или Голландии, где с них сдували пылинки, а потом вдруг зашвырнули в удивительную страну, где человек проходит как хозяин по лагерной пыли. Но мы же всегда знали этого человека.
И я, вроде привычный ко многому, всякий раз удивляюсь удивлению этих людей, не ведающих, где они живут и почему с ними так обходятся. Будто каждый божий день начинается для них с чистого листа. Будто им не приходилось изо дня в день и из года в год шагать по издевательским кругам бюрократического ада. Ведь кто-то же придумывал на полном серьёзе, что для подтверждения инвалидности одноногому следует проходить ежегодное освидетельствование - вдруг вырастет вторая нога. И мой друг с 4 инфарктами и двумя операциями на сердце каждый год вынужден подтверждать оные. Вдруг ненароком станет молодым и здоровым...
И если наша страна просуществует ещё 100 или 200 лет, то и тогда пока не родившиеся бабушки-старушки и ветераны локальных войн и победоносных конфликтов будут униженно вопрошать начальство: нельзя ли сделать так, чтобы не всем городом в одно окошечко, открывающееся раз в неделю, и хорошо бы собирать не 100 справок в месяц, а хотя бы 99. А им будут доброжелательно отвечать: мы, конечно, войдём в ваше положение, но вас ещё много, и окошечек на всех не хватает, что же касается требуемых справок, а равно копий и ксерокопий, то без них никак нельзя, ведь вы так и норовите умыкнуть у государства лишний кусок, поэтому придётся немножечко потерпеть. Совсем немножечко, ведь срок дожития пришлось чуток увеличить, а то средняя продолжительность опять уменьшилась. И так далее.
Вы спросите: а где же бриллианты? Если бы я знал…
А.С.
КОПЕЙКА № 08
Добавить комментарий