Все два с лишним часа лично президент Медведев был на арене. Он много смеялся, задорно шутил, и многие периферийные журналистки, свезенные в Подмосковье казенным коштом, млели от чувств, согласно утвердившейся традиции последнего десятилетия.
По форме это было похоже на свадьбу, но по сути являло собою тризну. Политические поминки по президенту. Пресс-конференция в Сколково – явление исторической унылости. Из него можно сделать и отдаленные, и немедленные выводы.
Немедленные очевидны. Те, кто колебался, собирать ли чемоданы, должны их быстро собрать. Те, кто уже собрал – вынести в коридор. Те, у кого они уже в коридоре – вызывать такси и мчаться в аэропорт. Через год там очереди будут такие, что не протолкнешься.
О самом Медведеве отныне пристало говорить в покойницком прошедшем времени. Этот молодой человек являет собою триумф путинской проницательности. Чем его считали, тем он и оказался. И прежде было видно, что не орел. Но тлела надежда, будто где-нибудь в глубинах его души таятся если не высокие идеалы державного устройства, то хотя бы честолюбие земляка-везунчика. Только все пустое. Школярская покорность Медведева некогда зазубренным политтехнологиям была бы потешной, если бы не свидетельствовала о не знающей преград робости кремлевского инфанта.
Несмотря на грядущую давку в аэропортах, большинство россиян, разумеется, останется дома. У одного чемоданы тощи. Другого, с его афро-вологодским, и так нигде не ждут. А третьи, числом всех подавляющие, вообще на все ложили с известным прибором. Это из-за Москвы, что ли, валить за бугор? Да гребись они там все! Картошка в подполе, карась в озере, гриб на поляне, а что до белой, то мир не придумал еще такой цены, при которой народ-победитель наотрез бы ударился в другую крайность.
Итак, Путин – наш президент. Замётано. Из этого факта национальной обреченности с исторической неудержимостью вытекает ряд важных последствий. Не для тех, кто улетел. У них иные хлопоты, которые мы оставим на попечение британского прецедентного права, нам чуждого. Но можно ли с определенной вероятностью предсказать будущее тех из нас, кто остается у нас?
Можно. Путин сказал, что нам необходимы еще десять лет без перемен и что после этих десяти лет мы страну не узнаем. Путин прав, как всегда. Штука в том, что это будет спокойствие совершенно особого свойства. Для того чтобы ярость благородная улеглась у ног диктатора уютным штилем, чтобы Россия не шевелилась все последующее десятилетие, но и не протухла, необходимы очередные серьезные перемены – и все в ту же сторону.
Общеизвестно: за первые десять лет своего правления Путин не сделал ни единого шага в сторону народовластия. Только зажимы и ничего, кроме зажимов. Ни одного референдума, ни одного нового лица в серьезной политике, ни одной новой оппозиционной силы, ни одного послабления для печати. Ждать от него чего-нибудь иного просто глупо. Но если бы Путин и вознамерился тихой сапой вернуться на путь демократии – под силу ли ему вывернуться из собственной шкуры?
Но наступление на свободу станет лишь первой стадией безнадежных, беспросветных 10-х. Прорабы модернизации улетят, и модернизация вместе с ними. Социальные лифты вознесут еще выше и самого Грызлова, и сына самого Грызлова. Инвестиционный мороз? будет крепчать. Народный фронт, возбужденный посулами Путина, на первых радостях рванет в уютные окопы Думы, но местов, как всегда, не всех не хватит. «Унылым солдатам нет смысла в живых оставаться».
Без лифтов возрастет нужда в социальной канализации. Ну, спустить лишнее, чтобы путались под ногами. Это всегда нагрузка на пенсии. Пенсии будут расти быстро, но инфляция – быстрее. Вскоре выяснится, что нефть у нас не резиновая. Понадобится ограничить вывоз капитала и посадить для острастки пару министров-капиталистов. Писаки поднимут вой про новый «кровавый 37-й». Придется заткнуть голоса, которые воют не с нами, а заодно дать по рукам за вмешательство в наши внутренние дела…
И пойдет родная вертикаль по ржавой спирали развития всех деспотических режимов. И все 140 (а может, к тому времени поменьше) миллионов наших беспечных соотечественников будут сидеть по углам все тех же изб с соленым груздем на китайской вилке и горестно вздыхать: это как же так? Мы работали-работали, у Дерипаски на одного еще один миллиард, а у нас на всех – еще один план Путина.
И, как назло, никто точно не знает, где он лежит, этот дерипаскинский миллиард и про что вообще был этот план Путина. Конечно, надо было бы поинтересоваться еще тогда, когда вон тот веселый… Ну, к которому все с вопросами наперебой. Все было нам недосуг. А теперь вот сиди и мечтай о той свободе, что была лучше несвободы. Как была, так и сплыла.
Владимир Надеин
ЕЖЕДНЕВНЫЙ ЖУРНАЛ 19.05.2011 http://www.ej.ru/?a=note&id=11040
ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ. КРЕМЛЁВСКИЙ МЕЧТАТЕЛЬ
Г-н президент, что это было? Оно называлось Большая Пресс-конференция, оно было показано по двум главным телеканалам, оно продолжалось 2 часа 20 минут; вы ответили на два десятка вопросов (большинство которых были предсказуемы)… А смысл? Зачем все это было устроено?
Зачем были собраны (живьем) 900 журналистов? Ведь заранее ясно, что вы успеете дать самое большее 20—30 ответов, но не сто и уж, конечно, не тысячу.
Даже если все вопросы задал бы один журналист — все равно ваши ответы стали бы известны всему миру, вы же президент России. Недавно вы дали интервью одному китайцу — весь мир перепечатывал, комментировал… Какая разница: мужчина ли задает вопрос или блондинка, газетчик или телевизионщик? Важны только ваши ответы.
Вы постоянно рассказываете, как дружите с интернетом; и вопросы вам направлялись через интернет. Почему же нельзя было и ответить таким манером?
Вместо этого устроили грандиозное мероприятие.
Почти тысяча журналистов (а может, и больше, потому что телевизионщики ездят группами) прибыли утром в Сколково. Допустим, за счет своих редакций.
Они пробыли там 2–3 часа до начала встречи, 2 часа 20 минут слушали ответы, потом, надеемся, был фуршет (про километровую очередь в “Ж” не говорим) … Если накормили, то за чей счет?
А спецоперация? Визит президента и его встреча с посторонними (в том числе иностранными) людьми. Положено обеспечить безопасность. Оцеплять, проверять, обыскивать, обнюхивать (собаками) — за чей счет? Мучительные пробки…
Два с половиной часа на Первом канале и столько же на телеканале “Россия” — пять часов эфирного времени. Они только на рекламе потеряли сотни тысяч долларов. За чей счет?
…Слово “реклама” сюда попало не случайно. Возможно, она и была главной целью. Отвечая на вопрос о президентских выборах 2012 года, вы так были заняты мыслью “не сказать лишнее”… Знаете, когда боксер изо всех сил защищает голову, он невольно открывает печёнку. Вы сказали: “Понимаете, политическая жизнь — это не только шоу”. Такого чисто сердечного признания мы от вас не ждали. А вы еще и добавили: “Политическая жизнь подчиняется определенным технологиям”.
Может быть, ваши советники искали способ, как вам побыть в прямом эфире федеральных каналов. И не пять минут в новостях, а два часа. Порадовать подданных: президент думает о вас! президент заботится о вас! отменяет техосмотр.
Но кто ж это смотрел с 13.00 до 15.20? Люди на работе: у станка, за рулем… Учителя учат, врачи лечат, крестьяне пашут, сеют — у них страда! день год кормит.
У телевизора в это время бездельники и вот такие дураки, как я, которые это мурыжево смотрят, а потом об этом пишут, а потом вы, г-н президент, читаете и плюетесь, и все читают и плюются; и даже кругов никаких не расходится. Чтобы были круги, надо плевать в воду, а не в телеэкран и не на газету. Еще Козьма Прутков учил: “Плюясь в воду, смотри на круги, этим образуемые; иначе такое занятие будет пустою забавою”.
Конечно, никто не назовет вашу пресс-конференцию пустою забавою. Какую-то пользу она принесла. Вы недавно огорчались, что, увы, малое число граждан знают про Сколково и связанные с этим местом ваши мечты о модернизации, инновации и т. п. И на пресс-конференции вы прямо сказали, почему собрали прессу не в Кремле, а в Сколково: “Хочу, чтобы этот бренд был известен всему миру”.
Теперь, конечно, слово “Сколково” станет более известным. Но, заметьте, слово, а не бренд. Потому что “бренд” это отличные товары (автомобили, компьютеры, часы, духи, водка, телефоны…) — марки не называю, потому что их и так все знают. А Сколково (пока что) — мечта.
* * *
Кое-что новое, безусловно, вчера произошло. Вы были на сцене совершенно один. Вы сами это отметили как важное новшество. И действительно, обычно рядом с людьми, которые дают пресс-конференцию (рядом с Путиным, например), сидит какой-нибудь ведущий. Для дела это лучше, потому что все идет быстрее. А вы (с непривычки) надолго задумывались: кому из сотен подпрыгивающих от нетерпения дать слово, сами с собой вслух совещались: в левый сектор? в правый сектор? ближним рядам? дальним? Ничего, это добавляло достоверности, милой непосредственности. Но возникла ли от этого искомая близость с настоящими журналистами?
Настоящие журналисты задавали настоящие вопросы. Один сказал вам важнейшие вещи о селе: надо спасти сельское хозяйство России от грабителей, рейдеров, налогов, перекупщиков, хаоса и бесправия; надо дать людям самоуправление… А вы ему в ответ — про кризис и засуху.
Настоящая журналистка сказала, что пора уже дать ветеранам Великой Отечественной давно обещанные квартиры. А вы ответили, что подписали указ об этом 7 мая 2008 года и он “будет выполнен до конца”. До чьего конца?
А другие… Один горячо благодарил вас за поддержку Рамзана Кадырова и за память о его отце Ахмате Кадырове. И вы подтвердили, что он навсегда останется в памяти как спаситель огромного количества людей. А кто-то горячо говорил вам о вашей любви к фотографии и умолял вас возглавить фотоконкурс.
Скандинав спрашивал: почему не уволены главы МВД и генеральной прокуратуры? Швейцарец спрашивал о знаменитых мошенниках из нашей налоговой инспекции. А наши спрашивали о Ливии, о том, что вы считаете самым главным своим достижением. Журналистка из Саранска восхищалась вашей молодостью… Многие, увы, вместо того чтоб задать вопрос, принимались лизать.
Вы были недосягаемо высоки. Это тоже было абсолютное новшество. На переднем краю сцены (которая сама по себе заметно выше партера) построили такой высокий помост, что люди в первых рядах сидели задрав головы к небу, то есть к вам. Телезрители этого, может быть, и не увидели бы, но один вопрос задал дядька из первого ряда, и стало видно конструкцию и пропорции.
Ваше окружение намекало, будто вы скажете что-то сенсационное. Этого не случилось. Без ответа, увы, остался главный вопрос: кто пойдет на выборы в 2012-м — Путин или вы?
В некоторой степени ответом на этот вопрос стала ваша лучшая фраза: “Мы занимаемся политикой не для того, чтобы согреться”. Возможно, вы имели в виду что-то особенное, но почему-то вспомнился старый анекдот о старом и молодом петушке. Один из них бежит за курицей и думает: догоню — хорошо, а не догоню, так согреюсь.
Александр Минкин
МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ № 25645 от 19.05.2011 http://www.mk.ru/politics/article/2011/05/18/590198-kremlevskiy-mechtatel.html?action=comments
Добавить комментарий