В середине XVII века Китай и Индия производили 40% мирового ВВП. В середине XX века 50% мирового ВВП производили США. Процесс, который позволил стране, не существовавшей всего за два века до этого, обойти культуры с тысячелетней историей, назывался модернизацией. И, как выяснилось опытным путем, на вызов, который бросает модернизация, могут быть два типа ответа.
Один тип ответа продемонстрировала Япония. Когда в 1853 году четыре канонерки коммодора Перри бросили якорь в гавани Урага, вдруг оказалось, что их огневая мощь превышает совокупную огневую мощь японского флота. Великая японская нация сказала: «Мы поняли» — и уже в 1905 году била русский флот при Цусиме.
Другой тип ответа был продемонстрирован Китаем в 1898 году, во время восстания ихэтуаней (боксеров), скрытно поощряемого императрицей Цы Си. Ихэтуани утверждали, что их колдовская мощь сотрет в порошок иностранцев, что они неуязвимы для пуль и что ночами летают над городами Лондон и Париж, испепеляя их. В принципе ихэтуани были те самые ребята, которых Голливуд потом показывал в фильмах о монастыре Шаолинь. Но Голливуда тогда еще не было, европейцы не знали, что боксеры неуязвимы для пуль, и результат их воображаемых полетов над Лондоном и Парижем был для Китая катастрофичен.
В экономике, как и в геометрии, нет царского пути. Общество либо принимает вызов модернизации, либо платит чудовищную цену.
ТРИ ВОЛНЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ
Можно вычленить три волны сопротивления модернизации.
Первая волна пришлась на рубеж XIX—XX вв., и восстание ихэтуаней — типичный ее образец. Другим типичным образцом может служить меланезийский «культ карго», жрецы которого объясняли, что все хорошие вещи белых — самолеты, корабли и пр. — на самом деле созданы духами предков и посланы меланезийцам, вот только нехорошие белые перехватили их по дороге.
Вторая волна началась с 1917 года. После Октябрьского переворота практически все страны, сопротивлявшиеся модернизации, пользовались поддержкой СССР. Коммунизм неизбежно «побеждал» в самых отсталых уголках мира. Он не «победил» в США, Великобритании или Франции, но зато Монголия, Китай, Северная Корея, Сомали, Вьетнам и прочие с восторгом следовали по пути коммунизма.
В принципе коммунизм можно описать как попытку применить формы управления, свойственные традиционному обществу (диктатура, регулирование экономики, власть над умами), для освоения новых технологий.
К 1991 году эта попытка потерпела сокрушительный крах: СССР рухнул в пропасть, вызванную ширящимся разрывом между ним и открытым обществом. В 1991 году Индия отказалась от государственного регулирования торговли. Через год, в 1992 году, КПК Китая провозгласила курс на создание «социалистической рыночной экономики», и, по удивительному стечению обстоятельств, в 1991 году британец Тим Бернерс-Ли построил первый веб-сайт.
С фантастической быстротой появился новый глобальный мир, где программисты, работающие в Бангалоре, писали программы для американских компаний, а чипы, на которых работали эти программы, делались в Китае. Мир, где хирург во время операции пересылал томографические снимки из одного полушария в другое; где американец, бронирующий билет на рейс из Нью-Йорка в Атланту, звонил в колл-центр в Мумбаи.
Великая Река свободной экономики разлилась вширь, заливая и Китай, и Индию, и Турцию, и Польшу, — и мир стал «плоским», по выражению Томаса Фридмана.
И тут выяснилось, что есть плоский мир. А есть замкнутый мир Обитаемых Островов: Венесуэлы, Нигерии, Судана, Ирана, Ливии...
Очень часто эту третью попытку сопротивления модернизации связывают с исламским фундаментализмом, Бен Ладеном и Ираном. На самом деле за исключением реликтовых Кубы и Северной Кореи, большая часть этих режимов — сырьевые страны.
В отличие от своих предшественников, Гитлера и Сталина, эти режимы отказались от попыток победить мир модернизации. Они хотят всего лишь отгородиться от него, потому что понимают, что появление в их странах независимого, тем более высокотехнологического, бизнеса означает утрату власти для режима вообще и утрату денег на офшорных счетах — в частности.
Идеологию, на которую опираются эти режимы, можно назвать «новым фашизмом», а характернейшей приметой «нового фашизма» является то, что он объявляет себя борцом с фашизмом.
Суть этого приема в том, чтобы под соусом слов «свобода», «оборона» или «борьба против рабства» предъявить такое требование, которое странам Плоского Мира представляется совершенно невероятным, а обитателям Обитаемого Острова — совершенно естественным, и после отказа заявить, что фашиствующий противник отказывается идти на компромиссы.
Например, исламские фундаменталисты, взрывая башни-близнецы, считают, что они ведут оборонительный джихад против растленного Запада, и, конечно, готовы его прекратить, если растленный Запад примет ислам. Так как растленный Запад ислам не принимает и справедливости во взрыве башен-близнецов не видит, он, очевидно, не способен к компромиссам. ХАМАС хочет уничтожить Израиль, а так как Израиль не согласен это обсуждать, он не способен на компромиссы.
Тема, выбранная властями Обитаемого Острова по имени Россия, безобидная — наши бывшие республики должны Прекратить Фальсифицировать Историю. Поскольку заставить Латвию забыть о сталинской оккупации не легче, чем заставить население штата Иллинойс принять ислам, то остается лишь развести руками и сказать: ну вот, они не способны к компромиссам.
О НОВЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЯХ
Часто говорят, что СССР разрушили новые информационные технологии. Действительно, с развитием электронных СМИ режим, который держит своих граждан в нищете и уверяет, что он самый процветающий, становится неконкурентоспособен. Совсем другое — режимы, которые держат граждан в нищете и объясняют, что в этой нищете виноваты враги. «Да, мы лежим в грязи, мы немыты и нечесаны, по нам ползают вши, — взывают они с берегов озера Селигер, — но кто нас в эту грязь втоптал? Разве вы не знаете, что эти вши изготовлены генно-инженерным методом в Пентагоне? Или вы хотите сказать, они у нас сами завелись? Вы оскорбляете великий русский народ по заказу госдепа!»
Наивные теоретики открытого общества говорят, что интернет, мобильник, телекамера — это средства информации. Увы, это всего лишь средства коммуникации. Они могут служить как целям информации, так и целям дезинформации.
Электронные СМИ не только породили новое открытое общество. Они дали и могучее оружие в руки его врагам. Привычка к моментальному потреблению новостей, потреблению их в момент события, приводит к тому, что из новостей исчезает временное измерение. Новости существуют только сейчас, без причин и следствий. Если зритель видит картинку о том, что израильская армия выстрелила по школе ООН в Газе, он делает умозаключения только на основе картинки. То, что боевики ХАМАС специально стреляли из школы, чтобы вызвать ответный огонь и максимизировать количество жертв, — в картинку не влазит, а стало быть — не существует.
В этом смысле ХАМАС является абсолютным лидером в деле применения новейших информационных технологий для вранья. По сути говоря, это первый в истории режим, который сознательно стремится к максимизации жертв среди своих сограждан, потому что это душещипательнее смотрится по CNN. ХАМАС не стремится выиграть войну в
реальности — ХАМАС стремится выиграть ее в умах зрителей по всему миру.
Да, интернет — великое место, где свободные люди свободно расследуют правду. А если создать веб-бригады? Чтобы они намеренно врали? Есть и еще одно преимущество лжи перед правдой. Правда существует сама по себе. А вот ложь всегда кому-то нужна. И нет ни одного, самого абсурдного утверждения, которое не могла бы обосновать группа, заинтересованная во лжи.
Вот вам пример: «Небо желтое». Абсурд? Отнюдь. Уверяю вас, вы эту фразу воспринимаете как абсурд до той поры, пока Сурков не дал команду ее поддержать. А даст — вы немедленно узнаете от большой группы заинтересованных лиц, что небо на самом деле желтое, но только враги российского народа отобрали у нас желтый цвет и повесили над Россией линзу.
Третье преимущество лжи перед правдой: сказать ложь — это уже уравнять ее в информационном поле с правдой. Опровергать ложь — это уже победа лжи.
НОВЫЙ ФАШИЗМ
Почему я называю идеологию, свойственную третьей волне антимодернизационных режимов, именно фашизмом? Потому что у нее есть два главных пункта сходства с традиционным фашизмом. Как и традиционный фашизм, она объясняет все неуспехи нации происками остальных наций. Как и традиционный фашизм, она дает возможность подонку, совершающему преступления, чувствовать себя героем. Но есть и различия. Традиционные тоталитарные режимы, пытаясь покорить мир, пытались заставить таланты служить себе. Они их расстреливали — но не выпускали. Другое дело — новый фашизм. Он не пытается покорить мир — это инструмент сохранения власти над обломками старого мира, стремительно тонущего в великой реке открытого общества. Ему не нужны таланты — он сам выпихивает их в надежде, что дебилы, которые останутся, будут более управляемы.
Новый фашизм не может выжить самостоятельно и всегда существует на деньги того самого открытого мира, который он называет «фашистами» или «империалистами». Они уже не думают о том, чтобы покорить мир. Более того, они этого даже не хотят, потому что покорить мир — означает лишиться мобильников Nokia и холодильников Siemens, автомобилей Mercedes и вертолетов Bell, — потому что, не бывает мобильников и холодильников венесуэльских, зимбабвийских и северокорейских...
Покорить Открытый мир — значит лишиться итальянских вилл, лондонских университетов и швейцарских счетов, — потому что, по вполне понятной причине, новые фашистские режимы хранят деньги и обучают детей не в Венесуэле и не на Кубе, а только Там, Где Враги.
Они понимают, что модернизацию уже не победить. Они просто с помощью новейших СМИ (кстати, тоже изобретенных открытым миром) рассказывают своему населению, как на самом деле Мобильник, и Холодильник, и все хорошие вещи Белых Людей были сделаны духами предков для их народа, но проклятые Белые Люди перехватили их по дороге. И что они, вожди, летают по ночам над вражескими городами Лондоном и Парижем и сеют на них чуму.
Они думают только о том, чтобы сохранить власть, и с ужасом ждут, когда Великая Река экономики хлынет в их авгиевы конюшни, и окажется, массаракш, что мы живем все-таки не на внутренней стороне шара.
Юлия Латынина
НОВАЯ ГАЗЕТА 03.06.2009
Добавить комментарий