3719

   III.  ЗАГОРСК:  ГОРКОМ ПАРТИИ

   ВТОРОЙ СЕКРЕТАРЬ
   20 апреля 1975 года, по рекомендации Ивана Ивановича Холода и с согласия Виктора Федоровича Новикова, работавшего тогда председателем исполкома, я стал вторым секретарем горкома партии.
35-летний Новиков тогда же был назначен первым секретарем, а мой ровесник Геннадий Николаевич Моисеев стал председателем исполкома.
   Будучи вторым секретарем, я отвечал за районную промышленность: 42 предприятия, 11 НИИ, и частично строительные организации. Промышленность развивалась нормально, строительство шло хорошими темпами.
Началось строительство Загорской гидроаккумулирующей станции. Там нас больше всего волновало решение социальных вопросов. Строителей набирали по всей стране с различных строек Министерства энергетики СССР.
   Неоднократно на стройку ГАЭС приезжал министр Петр Степанович Непорожний, я с ним много раз встречался, и мы решали вопросы по размещению строителей, организации их жилья и быта, питания и культурного отдыха. В мире это было первое строительство гидроаккумулирующей станции на подобном ландшафте. За рубежом подобные станции строились в горах, в ущельях. Мы строили практически на равнине. И ведь построили эту уникальную станцию, мощностью 1 миллион 200 тысяч киловатт. По мощности равную довоенному Днепрогэсу. Сейчас рядом с ГАЭС строится ГАЭС -2. Опыт оказался удачным.
   Главная задача подобных станций – гашение пиковых нагрузок в энергосистеме в ночное время, когда энергии потребляется гораздо меньше, чем в дневное время. 
   Тот год был очень удачным по погодным условиям. Сельское хозяйство разивалось хорошо. Я бы назвал 1975 год базисным. Было заложено много строительных объектов, начиналось закладка больничного комплекса, начали строить Торговый центр в Хотьково.
   В соседнем Дмитрове вводились в строй домостроительные комбинаты, благодаря которым начиналось интенсивное строительство микрорайона Углич. Год прошел ударно и, я бы сказал, легко.
   На фото: 1975 год.

    1976 ГОД
   Весна следующего года была затяжной, дождливой, холодной.
   Развитие промышленности в меньшей степени зависело от районных руководителей, на заводах были свои отлаженные технологии, и всё зависело от руководства соответствующих министерств, то же можно сказать и о здравоохранении, и об образовании. Но сельское хозяйство требовало постоянной «шефской» помощи. И помощь селу была прямой обязанностью горкома партии.
   Сейчас к этому отношение скептическое. Но тогдашние молодые специалисты помогавшие совхозам и колхозам, сейчас называют то время самым счастливым. Они не только работали, но и знакомились, веселились, с удовольствием проводили время на свежем воздухе… И даже что-то зарабатывали. Без «шефской» помощи селу пришлось бы очень трудно. Уровень механизации, автоматизации сельхозпроизводства был очень низок.
Работники горкома постоянно ездили по району, общались с председателями, директорами, секретарями партийных организаций, с «шефами», с колхозниками…
   Но как-то в областной газете «Ленинское знамя» появилась заметка, что в совхозе «Веригинский» неудовлетворительно ведется уборка картофеля. «Шефы» плохо работают, живут в плохих условиях.
   Первый секретарь обкома партии Василий Иванович Конотоп звонит мне и говорит: - Завтра к тебе приеду.
   С утра приехал, и мы отправились в Веригино. На сортировальных пунктах увидели много людей, все работают, что называется, «с огоньком». Это были «шефы» с НИИПХ. Один молодой человек говорит секретарю обкома:
   - Василий Иванович, вчера читали «Ленинское знамя», в газете явно искажены факты. Мы ударно трудимся, и живем хорошо. Пойдемте, покажем вам…
   Идем в такой дом барачного типа, там – чисто, культурно. Этот молодой человек говорит, что они и пять бычков выращивают, чтобы не брать у совхоза мясо.
   Идем на поле. Там тоже работа кипит. Едем в «Зарю», и там хорошо идет уборка.
   Вернулся Конотоп в обком и вскоре тот «контролер», что нас проверял и написал заметку, был освобожден от работы.
   Этот товарищ раньше работал в Загорском управлении сельского хозяйства. Мы его рекомендовали в обком. Наверное, чем-то он был обижен и решил немножко напакостить. Не получилось.
   Бывало, и потом пытались наш район очернить. Но мы всегда отстаивали свои позиции, на компромиссы не шли.

   ЗАГОРСК НА СТРОЙКЕ
   Так получилось, что Геннадий Николаевич Моисеев перешел на должность директора завода пластмасс. И меня рекомендовали председателем Загорского исполкома. В этой должности я проработал до осени 1980 года, когда ушел учиться в Академию при ЦК КПСС.
   Круг обязанностей предисполкома был заметно шире. Это было очень интересное время. Годы подготовки к Московской олимпиаде.
   В Загорске ожидалось огромное количество туристов, спортсменов и гостей олимпийских игр. Но город был совсем не похож на нынешний. Проспект Красной Армии застроен старыми частными домишками, покосившиеся заборы, облупившаяся краска… Проезжая часть проспекта была как двухскатная крыша. Автомобили, автобусы двигались, заметно наклонившись к тротуарам.
   Не было автостоянок. В Загорск приезжало до 800 тысяч туристов в год, в том числе до 200 тысяч иностранцев. В те времена около Лавры и на стоянке у памятника воинам, умершим в госпиталях в годы войны, стояло большое количество автобусов.
   Памятник представлял собой небольшую пирамидку. Было принято решение создать настоящий памятник с Вечным огнем. Сгоревший кинотеатр «Юность» напротив памятника решили снести, как и частные дома вокруг.
Привокзальная площадь выглядела безобразно. В центре её, рядом с парикмахерской, круглый год имела место огромная лужа. На Угличе дорог практически не было. До Деулинского переезда ездили как по булыжной мостовой.
Мы обратились в обком партии, в облисполком, и совместно со строительными организациями принялись решать задачи благоустройства.
   Начали строительство больничного комплекса. Привлекли специалистов с предприятий Краснозаводска, Новостройки, ЗЭМЗа, ЗОМЗа, Лакокраски, Шеметова, Реммаша, Лозы: весь район участвовал в строительстве больничного комплекса.
   Одновременно расчищалась привокзальная площадь, возводился Дом быта. Строительство велось, что называется «с колёс». Только завершали и утверждали проект, как начинали строить. В центре города речку Кончуру прятали в бетонные трубы, проводили «ливневку». Когда начали копать, обнаружились древние постройки: мельницы, колодцы… Сотрудники музея принимали самое активное участие в раскопках. И пока они не удовлетворяли своё «научное любопытство» мы не продолжали строительных работ.
Что касается разговоров о якобы найденных тогда и скрытых от народа «чунях» Сергия Радонежского, - эти слухи не соответствовали действительности.
   Начали строить гостиницу «Загорск». Правда, начались оползни грунта, стройку законсервировали. Гостиницу возвели только к тысячелетию крещения Руси в 1988 году.

   ОЛИМПИАДА – 80.
   Кто-то потом придумал, что на стене СИЗО на время олимпийских игр большими белыми буквами вывели «Библиотека». Этого не было. Стены СИЗО выкрасили темнокрасным цветом. Но мне написали письмо: вот, мол, коммунисты и тюрьму в красный цвет перекрасили.
   Мы готовились основательно. Были отремонтированы здания, выкрашены фасады, выходящие на проспект Красной Армии. Старый рынок, за горкомом партии основательно перестроили. Ветхие лавчонки разобрали. Привели в порядок вокзальный рынок, снесли частные развалюшки, всем проживавшим в них предоставили нормальное жильё.
Вообще, при посещении Москвы иностранными правительственными делегациями, если ЦК или областной комитет не планировали посещение Троице-Сергиевой лавры, то гости считали, что их программа не полная. И обязательно просили организовать посещение Загорска.
   Благодаря этому и поток обычных туристов был безудержный.
   Мы переживали, что нам не хватало ресторанов. К олимпийским играм привели в порядок «Золотое кольцо», обустроили площадку перед ним, поставили деревянного медведя. Перестроили, значительно расширив, ресторан «Север».  Отремонтировали «Дружбу». Открыли гриль-бар, напротив здания военкомата. Капитально отремонтировали вокзальный ресторан.
   Тогда же был открыт Музей игрушки. И почти в сегодняшнем виде был сооружен Вечный огонь - мемориал воинам, павшим в Великой отечественной войне. Хотя окончательно он был завершен к 40-летию Победы в 1985 году. Был построен мост через Кончуру, построен мост с северо-западной стороны лавры. Там же была оборудована площадка для туристских автобусов. Было сделано очень много.
  Кто-то может сказать, что лучше бы город развивался планомерно и системно, а не к датам и большим праздникам… Но, вот, когда мы ждем гостей, жена начинает всё мыть, убирать, печь пироги… А то даже переклеиваем обои или перекрашиваем потолок. Если же не ждем гостей - вроде и так хорошо. Видно, такой уж мы народ.
Подготовка к XXII Олимпиаде была очень интенсивной. Кроме благоустройства читались лекции, работники горкома встречались с трудовыми коллективами. Олимпиада-80 ожидалась как великий праздник. И она оправдала ожидания. Мы с Тамарой были на открытии. Очень понравилось.
   А помните, на церемонии закрытия, когда олимпийский Мишка  улетел в небо, я думаю, у многих дрогнуло сердце и на глаза навернулись слезы.
   В конце семидесятых Загорский район развивался, и, можно сказать, процветал. ЦК КПСС и Совет министров СССР отметили наши успехи переходящим знаменем победителей социалистического соревнования. Из всех районов Советского союза у Загорского района были самые лучшие показатели в темпах роста промышленности и сельского хозяйства. Только ЗОМЗ увеличивал производство на 15-18% в год. А «Скобянка» показывала темпы роста до 38%!
Возрастал приток туристов. Абрамцево за год посещали 200 тысяч человек. Автобусы там поставить было негде, занимали все площадки вплоть до психиатрической клиники. Но мы не были коммерсантами. Не могли, да и не умели зарабатывать на туризме.
   Как-то я предложил взимать с каждого приезжающего туриста 1 рубль. Рубль тогда был дорогой. Бутылка водки – 3 рубля. С интуристов можно было брать по доллару. Ежегодно мы могли бы строить на «туристические деньги» семидесятипяти - или стоквартирный дом. Но меня не поняли.
   В 1980-е годы промышленность стала пробуксовывать. Я думаю, ведущие страны договорились «угробить» Советский Союз. Потом пришли «чикагские мальчики» и стали управлять. В одночасье люди стали нищими. Всё обвалилось.
   Говорят: «время застоя». А сколько строилось в те годы дач, гаражей. Застой начался года с 1982. А с конца 1960-х до начала 1980-х были самые лучшие годы. Не было в магазинах такого изобилия, как сегодня, но и не было такого расслоения общества, не было таких позорных пенсий. Сейчас говорят, что коммунисты были плохие. Но мы хоть как-то разговаривали с народом и пытались сделать его жизнь лучше. Сегодня с народом никак не разговаривают. А уж о его жизни за чертой бедности.., лучше промолчу.

   АКАДЕМИЯ
   В академии при ЦК КПСС я получил второе высшее образование. Учился с осени 1980 по май 1982. Как мы шутили: «Спасибо партии родной за двухгодичный выходной».
В учебных группах было не более десяти человек. Два иностранца, двое – из Средней Азии, шестеро славянской нации. Я занимался на экономическом факультете. Лекции нам читали секретари ЦК, заведующие отделами ЦК, лучшие преподаватели московских вузов. Уровень подготовки был высокий. Академия много дала в образовательном плане.
   Многие из моих сокурсников в то время уже понимали, что дальше так жить нельзя. Экономику страны нужно было переводить на другие рельсы. Искать другие решения проблем. Нельзя всей экономикой управлять из центра. Многие частные задачи можно и нужно было решать на местах. Говорили о внедрении элементов капитализма в социалистическую модель, о теории конвергенции.
   Мы выступали на семинарах, писали доклады, записки. Задавали вопросы выступавшим у нас председателю Совмина, его заместителям, руководителям Госплана. Ну, почему, например, нельзя отдать в частные руки пекарни, кафешки, парикмахерские, сапожные мастерские? И конечно, надо было отдавать землю желающим заниматься индивидуальным крестьянским трудом, желающим организовать фермерские хозяйства.
   В то время уже были «цеховики», организаторы подпольных производств товаров. Уже появился и пропагандируемый «бригадный подряд», дававший возможность получать больше за качественный труд. Пытались внедрять хозрасчетные элементы, а стало быть, и на самом верху понимали, что без материальной заинтересованности человек хорошо трудиться не станет.
   Но всё это тормозилось потому, что «консервативные» товарищи хорошо понимали, что подобные эксперименты могут далеко завести и даже привести к капитализму. Как это и произошло после прихода Горбачева.
   Когда началась ротация генсеков, смуты не было. Один больной человек ушел, другой пришел. При Юрии Владимировиче Андропове в магазинах появилась дешевая водка «андроповка». Одновременно начали «закручивать гайки». Вскрывались «темные» дела, но это касалось верхушки власти, а внизу мы работали и жили спокойно. Я считаю, что народ всегда приветствует усиление дисциплины. В нашем районе никто не отслеживал, кто ходит днем в кино или посещает магазины. Мы не давали никаких команд по выявлению «прогульщиков», и никаких команд сверху не получали. Это явление было достаточно скоротечным, как и борьба с пьянством. Было «узбекское дело».    
   Где теперь эти Гдлян - Иванов? Наверное, это были заказные дела?

   ГОРБАЧЕВ
   Когда пришел Горбачев, молодой, симпатичный, стали ожидать нового. Мы все, я и мои соратники по партии, хотели, чтобы пришел наш ровесник, который бы занялся делом. Стагнация уже надоела. Должны были появиться другие подходы, увеличивающие темпы развития. Так работать, как раньше было уже нельзя. Дисциплина труда падала, производительность не повышалась. Мы не сидели в кабинетах, а постоянно ездили по предприятиям, чувствовали дух времени, чувствовали недовольство людей. Раз в месяц у нас проходил «день открытого письма». Мы встречались на предприятиях района с людьми, отвечали на их вопросы, которые они заранее задавали, опуская письма в специальные почтовые ящики. Мы готовили ответы на эти вопросы и на встречах с трудовыми коллективами отвечали на эти вопросы и на те, что задавали из зала. Подобные встречи мы проводили во Дворцах культуры: 50-летия Октября, на Реммаше или Новостройке. Дворец набивался битком. И вот я стою перед ними и отвечаю на вопросы. Мы не боялись людей. Если я не знал ответа, то рядом стояли и отвечали ответственные за энергетику, транспорт, начальник милиции, прокурор, Мы не могли наполнить магазины продуктами или мебелью, или автомобилями, но снимали психологическое напряжение. Народ выговаривался, ему становилось легче. А мы, узнавая нужды людей, чувствовали его запросы, и способствовали, как могли, их удовлетворению.
   В месяц мы посещали три-четыре предприятия, за год – тридцать шесть – сорок. То есть охватывали почти все промышленные предприятия. Наш «почин» был замечен, на Лакокрасочном заводе «день открытого письма» снимало областное телевидение.
   Михаил Горбачев оказался слабохарактерным лидером. Им крутили и вертели многие из его окружения, а он крутил и вертел страной, завтра забывая о том, что собирался сделать сегодня, или выворачивал наизнанку то, что обещал вчера.
   Подобное было и с Ельциным. В 1987 году обиженный Ельцин на пленуме ЦК выказал обиду на Горбачева. В 1988 году на восемнадцатой партконференции (и я там был делегатом), Ельцин плакался, объяснял, что его неправильно поняли.
   Когда Сахаров в 1990 году возглавил межрегиональную депутатскую группу на съезде Верховного совета, а потом руководство этой группой передали Ельцину, управление демократическими процессами было отдано фактически второму эшелону партийной верхушки, мечтавшему занять место первых.
   Ельцин был создан этой средой, и в одночасье превратиться из секретаря обкома, из секретаря ЦК КПСС, из секретаря МГК и кандидата в члены Политбюро в демократа он не мог, что бы там вокруг его имени не накручивали, как бы его не превозносили. Ну, какой он демократ? Захватил власть, и держал её, сколько мог.
   На фото: 70 лет Великой Октябрьской социалистической революции в Загорске. 1987 год.

   СУХОЙ ЗАКОН
   Пережил я и «сухой закон» 1962 года. Тогда тоже пытались бороться с пьянством.
   А при Горбачеве борьбу с пьянством мы приняли близко к сердцу. Думали, что действительно будут приняты адекватные меры. Были публикации, ученые приводили серьезные доводы, что нация спивается, надо с этим бороться. Получилось иначе. Вместо решения проблемы, обернулось пародией на борьбу.
   В Монголии нас принимал посол. Стол сервирован по высшему разряду. Но в фужеры наливают минеральную воду. Мы удивляемся, а нам говорят: вы, что не знаете о постановлении ЦК? Приехали послы Кубы, Лаоса, министр сельского хозяйства Монголии, сидим, беседуем. От закуски стол ломиться. Объявляется перерыв. Я говорю мужикам: пошли ко мне в комнату, отдышимся. А я из Союза привез водочки. Сходили ко мне, выпили грамм по пятьдесят. Вернулись к послу, разговорились, аппетит появился.
   Там наверху думали, что объявят «сухой закон» и все перестанут пить…
   А как-то приехал я к своему знакомому известному математику. Он получил новую квартиру на Ленинском проспекте. Приехал к нему, взял из машины бутылку, колбаски. «Походный запас». Стоим вчетвером в пустой комнате, на подоконнике разложили нехитрую снедь. Полд окнами внизу - магазин. И к нему километровая очередь мужиков за бутылкой водки. Так стало стыдно. Что же у нас твориться?
   В нашем районе была создана комиссия из депутатов, работников горкома. Подобные комиссии были созданы на предприятиях. Всех записывали в Общество борьбы за трезвость. Если раньше в каждом магазине продавалось спиртное, то теперь его можно было купить только в специализированных магазинах или отделах. Ограничили время работы таких «точек». Все службы начали работать в этом направлении. Нас вызывали на семинары в область, делились опытом. Безалкогольные свадьбы… Одни откровенно плевались, другие молчали, третьи выпивали, а четвертые – выполняли.
   На этом Горбачев и споткнулся. Кого ругал народ в километровых очередях? Генсека и коммунистов.
   У людей горе: умер отец или мать. Надо помянуть родителей. А водки достать негде. На самогонщиков тоже гонения. Словом, начались возмущения. Ввели талоны. Если у вас похороны, или свадьба, то идёте к замдиректору, он выдает талоны. Начиналось своеволие, эдакое местничество.
   Потом эта борьба сошла на нет.

   ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ КРЕЩЕНИЯ РУСИ
   В Загорск я вернулся первым секретарем горкома. Первый секретарь ГК КПСС Виктор Новиков ушел в академию. Так что произошла ротация кадров. Геннадий Филиппович Попов был председателем исполкома. Район я знал.   Работать было, не скажу, что тяжело.
   В канун тысячелетия крещения Руси церковь инициативу не проявляла, а я отправился в обком. Стал доказывать, что необходимо правительственное постановление о празднике. Ведь мировые конфессии не пропустят такой даты, не упустят возможности съехаться со всего света в Загорскую Лавру. Патриарх Пимен тогда уже был сильно болен. В семидесятых, как председатель исполкома я с ним совещался, даже выступал на его дне рождения, а в канун тысячелетия крещения Руси уже общался с наместником Феогностом и ректором духовной академии.
   Бюро обкома партии выпустило постановление. Мы начали подготовку. Главное, чем мы занимались – это благоустройством города. К олимпиаде все было подчищено, но за восемь лет много воды утекло. Город немножко обветшал.
   Вырубили кустарник вокруг Троице-Сергиевой лавры, выкрасили её стены в белый цвет. Нет, стены красила Лавра. Она же выпустила к тысячелетию крещения уникальный трехтомник Библии. Проводились праздничные мероприятия в Москве и Загорске. Много было интересного.
   Тогда уже партия отступала от богоборчества. Начали читаться лекции об истории религии, народ приобщался.
   На фото: 1988 год.

   ПАМЯТНИК СЕРГИЮ
   К Геннадию Филипповичу Попову, председателю исполкома, пришли с предложением в Радонеже поставить памятник Сергию Радонежскому. Он сказал, что не против. Но никакого решения официально принято не было. Я об этом не знал. И вдруг докладывают: самостийно, ночью копают землю под фундамент. Мне звонит Попов: милиция сообщает: копают! Говорю ему: езжай, посмотри. Утром докладываю в область. Ответ категорический: запретить!
Милиция оцепляет место. А люди начинают стекаться, волнуются. Тем вроеменем у города Королева останавливают грузовик, на котором везут памятник. А народ едет на автомобилях, электричками, идет через речку вброд… Со старыми знаменами, с хоругвями.
   Главное управление внутренних дел разворачивает штаб.
   Милиция людей не пускает, кого-то заталкивает в свои автобусы… Крики: -Опричники, вас завтра также будут заталкивать!
   Приехал Борисенков Василий Михайлович, второй секретарь обкома, посмотрели мы на это… Поступает указание: разрешить.
   Поставили памятник. Такой литой из бетона. Решили установить уже подобающую скульптуру. И через год поставили тот, который и сейчас стоит в Радонеже.
   Это была напускная смута. На пустом месте. Время было такое.
   Вообще, у православных не принято ставит памятников святым. Мы же не католики. Но, как всегда бывает, если маятник сильно оттянуть в одну сторону, то он и откачнется больше обычного в другую.
   Вот был я на Районном и Городском собраниях в этом году, когда подводились итоги 2007 года. Если бы видеозапись этих собраний посмотрели депутаты или работники горкома в 1990 - 1991-ом – они бы смеялись. Или ругались. Отчетные доклады? Грамоты? Формализм! Гимны стали исполнять. В каждом поселении гимн. Зачем это?
Какие грамоты в 1991 году? «Подтереться этой грамотой!» - говорили в 1991-ом. Прежде всего, нужна материальная заинтересованность! Стимулы должны быть. А сегодня: опять вернулись к грамотам, как было при советской власти.   
   Жизнь – это спираль. Всё повторяется…

   ИНСПЕКЦИЯ
   Это было довольно сложное время. По целому ряду причин. Но мы работали. Я не собирался никуда уходить из горкома, но тут ушел Конотоп. Первым секретарем областного комитета партии стал Месяц Валентин Карпович, бывший министр сельского хозяйства СССР, бывший второй секретарь ЦК компартии Казахстана
И вот как-то осенью Валентин Карпович звонит и говорит, что сидит у него человек, утверждающий, что в Загорском районе плохие темпы уборки картофеля.
   Я отвечаю, что тот человек, который сидит напротив вас, и Конотопу точно так же жаловался. Я не знал, кто там был, но так сказал. Пауза.
   - Ну, ладно, - говорит Месяц. - Я завтра к тебе приеду.
   Я позвонил председателю облисполкома Пестову Василию Серафимовичу и Борисенко Василию Михайловичу, второму секретарю. Объяснил ситуацию.
   Пока разговаривал мне звонят из сельхозотдела и докладывают, что звонили от Королева, завсельхозтделом обкома, и просят данные за три года по уборке картофеля.
   Я понял, что у Первого был заведующий сельхозотделом.
   Часов в восемь утра приезжает Валентин Карпович: - Куда повезешь?
   Я разворачиваю карту района с девятнадцатью сельскохозяйственными предприятиями и говорю:
   - Куда ваш палец уткнется, туда и поедем. Везде идет уборка, везде работают, собирают картошку.
   Поехали в самый дальний и, пожалуй, самый трудный Веригинский совхоз. Потом заехали в «Загорский», в «Зарю». Время к четырем часом. Не обедали, чаю не пили. Первый предлагает собрать на пять часов всех сельскохозяйственных руководителей. Хочет, мол, с ними поговорить.
   У нас были такие телефоны – «радио-няни» - выходили на Сельхозтехнику, а она связывала нас со всеми хозяйствами района. Проводились по этой связи и селекторные совещания.
   Выхожу на Сельхозтехнику и прошу вызвать к  пяти часам всех директоров совхозов и председателей колхозов. Успели у меня чаю попить с бутербродами, потом Валентин Карпович выступил перед собравшимися. Рассказал о положении в области. Поделился впечатлениями от увиденного: дела идут неплохо, но дороги плохие и обочины не окошены… Без критики такие совещания не обходились.
   Когда всё закончилось, сели мы в моем кабинете снова чай пить, и говорит Валентин Карпович:
   - Было у нас бюро обкома. Судаков Анатолий Васильевич уходит на пенсию. И поступило предложение выдвинуть на пленуме обкома твою кандидатуру. Завотделом административных органов Московской области. Как ты на это смотришь?
   Я говорю: - Конечно, положительно. Здесь я много сделал. Хочется большего.
   - Значит, - говорит. – Будем вместе работать.
   Вот так он приехал меня поругать, а в итоге решил забрать в обком. А может, эта инспекция была задумана, чтобы посмотреть, как я выхожу из сложных ситуаций?

   СПАСИБО ЛЮДЯМ
   Завершая тему моей работы в Загорске – я бы хотел сказать, что был не один. Работал с людьми, которые состоялись, которые трудились на протяжении многих лет, и без которых многое из того, что было сделано, наверное, не получилось, или получилось бы не так, как задумывалось. Это наша ценность, наш актив: ответственные люди – руководители предприятий, организаций, секретари парткомов, председатели местных комитетов и профкомов, руководители комсомольских организаций, передовики производства. Интеллигенция: очень образованный преподавательский состав, художники, поэты, писатели, представители всех профессий - те, кто претворял в жизнь решения партии.
   И я хотел бы сказать о людях, которых уже нет с нами, кто оставил след, хороший след на нашей загорской земле.
   Это люди, которые помогли мне стать таким, каким я стал, и которых уже нет среди нас.
   Первые секретари Загорского горкома: Павел Иванович Григорьев, Иван Иванович Холод, Виктор Федорович Новиков.  Руководители предприятий: Михаил Вавилович Сухопалько, создавший предприятие на Реммаше, Заки Минабович Хамадеев, руководитель КХЗ, который практически построил новый Краснозаводск, Виктор Дмитриевич Протасов, который был директором хотьковского НИИСМ. Хотелось бы сказать слова благодарности и людям науки: Виктору Александровичу Пухову, работавшему на Новостройке, Юрию Александровичу Карнееву.
На территории района дислоцировалось большое количество воинских частей. Хотел бы вспомнить добрыми словами наших военных, среди которых были прекрасные руководители, мои любимые генералы: Баррикад Вячеславович Замышляев, работавший на Ферме, Сергей Иванович Пригода, трудившийся на Вакцине, недавно скончавшийся Марк Степанович Губарик, служивший в Шараповской части. Формально они не подчинялись районной власти, но с ними мы решали сложнейшие задачи, которые иногда возникали.
   Вспоминается взрыв дома в поселке Смена, это был взрыв бытового газа в квартире на первом этаже, половина дома была разрушена, погибли люди, в том числе ребенок. Сегодня подобные катастрофы случаются нередко. А тогда это было чрезвычайное событие. И в 30-градусный мороз, командир воинской части Анатолий Константинович Проценко вывел людей и технику, для ликвидации последствий аварии.
   На этих людей горком партии опирался, когда готовился к Олимпиаде, когда благоустраивал территорию города и района.
   Полковник Вашкин Василий Михайлович и его воинская часть сделали очень много для обустройства местности вокруг Вечного огня.
   И конечно, хотелось бы сказать о людях, которые со мной работали в «аппарате».
   Виктор Константинович Сенин, заведующий промышленным отделом. Потом он работал директором ЗОМЗа, потом заместителем министра промышленности РСФСР. И умер на этом посту. Константин Порфирьевич Богородский, которого я вспоминаю очень часто, он был председателем партийной комиссии. Все приходящие на работу в горком должны были с ним встретиться и показать себя. У него за Комсомольским переездом была маленькая дачка, и он туда привозил новых сотрудников, немножко выпивали, разговаривали по душам. А он смотрел, как мы ведем себя и давал оценку, стоит ли брать человека на работу. «Проверка застольем», скажем так.
   Валерий Федорович Чекренев (КТО по должности?), тоже оставил после себя хорошую память.
   Это были очень достойные люди.
   Я искренне рад, что сегодня живу и работаю в Сергиевом Посаде, встречаю любовь и уважительное отношение людей, которые сегодня общаются со мной на мероприятиях и праздниках, в городе и районе. Спасибо всем за доброе отношение ко мне.
   Я, что называется, «со слезами на глазах» уходил из Загорского района в 1988 году. С одной стороны понимал, что так надо. Партийная дисциплина, да и необходимо расти дальше, 5 – 6 лет считается максимальным сроком для работы на одном посту, в одной должности. Но в то же время было очень жаль расставаться с районом, с людьми, с которыми не один пуд соли был съеден.
   Председатель исполкома, секретарь горкома… Это была моя самая интересная работа. Сочетание исполнительных и властных полномочий, наглядность результатов труда. В Москве я был чиновником. Это совершенно другой вид деятельности.

   Тамара Миронова
   ЖЕНА СЕКРЕТАРЯ

   Когда Валя ушел работать в горком, я его почти перестала  видеть. Работала на Реммаше в конструкторско-технологическом отделе. В год проверяла, примерно, 11 тысяч чертежей на технологичность. Вторая работа была дома.
   Тогда, в 1975 году старшему было четырнадцать лет, младшему – одиннадцать. Младший учился плоховато. Уроки с ним готовила каждый день. А старший учился отлично. Всё делал самостоятельно. Но когда приходила в школу, учителя меня корили: почему вы всё внимание уделяете старшему, а младшего совсем забросили!
   Одной приходилось очень тяжело. Я такой человек, что совсем не пользовалась «статусом» жены секретаря горкома. В город мы переехали в 1983 году после того, как на Валю нажало руководство, что же, мол, ты где-то на отшибе живешь, вроде как совсем не интересуешься судьбой города?
   Если честно, на Реммаше хотя и была малюсенькая квартирка, жили уютно. У ребят свои друзья, своя школа. Все друг друга знают. Если кто-то из мальчишек набезобразничал, мне обязательно об этом скажут. И ребятишки самостоятельные: на лыжах, на коньках…
   Как-то прихожу домой, а там в хоккей играют. Один в комнате на воротах, другой на воротах в кухне, а между ними десятка два ребятни носятся с клюшками. Я в ужасе только руки подняла, все – шмыг! - и нет никого. Только хоккейная площадка осталась вместо квартиры.
   Целый день на работе, потом готовлю, стираю, иду в магазин. Снабжение у нас было хорошее. Московское. Но магазин один на весь поселок. Привезут молоко – весь поселок стоит за молоком. Привезут мясо – весь поселок за мясом. И весь вечер приходилось стоять в очередях: то – за одним, то – за другим.
Да, муж привозил продуктовые наборы. Четыре раза в год. На Первое мая, на День победы, к 7 ноября и на Новый год. Были там: колбаса копченая, рыба красная, баночка икры, еще что-то… Этой красной рыбой я как-то отравилась. И мы её больше не ели.
   Валентин бывал дома по выходным, но не целый день. По выходным он тоже работал. Его работа начиналась, когда заканчивались смены на заводах. Тогда к нему шёл народ, и домой он возвращался часов в девять-десять. Или позже. Ребята уже спали, а он…- я уже рассказывала – просил: пойдем, пройдемся по свежему воздуху. Идем гулять. И он разговаривает сам с собой.
   Мои подруги удивлялись: - Ты жена первого секретаря, не можешь, что ли с заднего входа войти в магазин? Не могу.
   Как-то пришла сделать «химию» в парикмахерскую, что напротив горкома. Попала в «пересменку». Она накрутила на меня эти палочки, и говорит девчонкам: - У меня рабочий день закончился, вы её причешите…
Взяла деньги, и ушла. А кому я там нужна? У каждой свои клиенты. Я уж и плакать стала, и ругаться, и так со всем этим ушла… Валя потом удивлялся: неужели не могла позвонить? Не смогла.
   В конце семидесятых по Реммашу прошел слух, что Миронов купил себе японский гарнитур. А у нас дома было совсем простенько. У ребят в комнате вдоль всего окна – плита ДСП, покрытая линолеумом, - их рабочее место. На этом «столе» они и уроки делали, и рисовали, и паяли… В других комнатах: обеденный стол, телевизор на тумбочке, стулья, одно кресло. В спальне – кровать и шкаф. И столик со шкафчиком в четырёхметровой кухоньке. (Мне кажется, что таких «кухонек» не могло быть, но Тамара Александровна утверждает, что были. – прим. А.С.)
   И вот приходят к нам какие-то женщины. «Покажите нам японский гарнитур!» Вроде как представители общественности. Но были они не из Реммаша. Наши-то все знали, как мы скромно живем. Показала им квартиру. Они очень удивлялись. Всё спрашивали, правда ли здесь живет секретарь горкома?
   За границу мы не ездили. Всё больше на юг. В Крым, в Новоалексеевское. Там был очень красивый песчаный пляж, и отдыхало много реммашевцев. Как-то на Валин день рождения, 5 августа, пришло тридцать девять реммашевцев с детьми. Мы наварили ведро борща, настрогали таз салата. Потом на пляже играли в футбол…
   В восьмидесятых мальчишки служили в армии. Сначала младший, а старший отучился в Университете им. Патриса Лумумбы, потом его призвали. Но мы с Валей в те годы больше ездили уже в санатории.
   Один раз в 1985 году съездили в Монголию. Там было очень красиво. А какая рыбалка!...
   Тогда существовал Союз обществ дружбы (СОД) и Валя был вице-президентом Общества дружбы СССР-Перу. И ему довелось побывать в Перу.

Записал Анатолий Северинов
(Продолжение следует)

Поделиться:

Комментарии   

0 #1 Дональт Петров 24.06.2015 11:07
Рядышком метро, до Большого Театра рукой подать. Среднюю оценку поставил из-за того, что меня напрягли Пара проблем - это охранники, посматривающие на всех как будто постояльцы завалили Кеннеди, немного маловатое одеяло и, самое раздражающее, ежечасно дергающийся вайфай в покоях. Искал без проблем http://www.travel.ru/hotel/russia/moscow/zolotoe_kolco/, поселился сразу без ожидания. Сам отель немного обшарпан и требует небольшого рестайлинга, но за эти деньги для кратковременной остановки пойдет. Гостиница расположена в центре города. В остальном все хорошо, но нет чувства пятизвёздочного отеля.
Цитировать

Добавить комментарий

Текст комментария:

Последние материалы